Немецкая рецептивно-эстетическая школы (Констанцская школа)
1960-70-е годы.
Вольфганг Изер (1926-2007)
Читатель как полноправный субъект литературного творчества, деятельность которого, наряду с авторской, состоит в производстве художественных смыслов. НО: возможно объективное изучение литературы (VS американская рецептивная критика и школа Буффало).
Коммуникативная природа литературного творчества. Читатель - адресат; автор - адресант; текст - сообщение. Читатель вступает в коммуникацию с текстом, а не с автором (VS Сартр).
Изер: перевод "текста" в "произведение" в процессе его восприятия читателем.
«Текст» — то, что произведено автором. Существует в единственном варианте, имеет «смысловой потенциал», обладает лишь виртуальным, «фиктивным» смыслом. Текст "открыт" - настроен на множественную смысловую реализацию. Не «монумент», а «партитура» (Яусс). Это феномен, открытый для читательского творчества, поддается переосмыслению, подвижный и вариативный в смысловом плане.
«Произведение» — то, что произведено читателем в акте восприятия текста. Возникает в акте рецепции — в результате читательской деятельности по реализации смыслового потенциала текста. Существует во множестве рецептивных вариантов.
При этом текст регулирует восприятие себя посредством «стратегий текста» - содержащейся в структуре текста модели собственной смысловой реализации, «инструкций» читателю, «программы» собственного восприятия. Текст формирует «нужную» ему эстетическую реакцию, «нужный» тексту вектор понимания, «принуждает» читателя читать на его условиях и в соответствии с его коммуникативными заданиями --> предполагает наличие более или менее «правильного», адекватного способа своего прочтения (VS Гадамер).
Прочтение субъективно, но не произвольно, осуществляется в соответствии с интенцией текста, который регулирует восприятие и препятствует произвольным трактовкам.
Стратегии текста: коммуникативная определенность и коммуникативная неопределенность.
«Коммуникативная определенность» - авторские указания и комментарии; иронические провокации.
«Коммуникативная неопределенность» - «пустые места», «пробелы», смысловые лакуны, «места неполной определенности» (ср. "схематичность" Ингардена). Стимулируют творческое чтение. Читатель заполняет эти лакуны в соответствии с уровнем своей эстетической компетентности и в то же время — в соответствии с условиями, заданными текстом.
«Имплицитный читатель» - присутствующая в тексте желаемая модель рецепции, запрограммированный текстом тип читательских реакций, вся совокупность способов, посредством которых текст осуществляет регулирование читательским восприятием. (Другие обозначения - «подразумеваемый», «воображаемый», «абстрактный», «образцовый» (У. Эко) читатель, «архичитатель» (М. Риффатерр) и т.д.)
«Актуализация» - читатель учитывает коммуникативные требования текста, читает в той или иной степени соответствия с его адресной направленностью.
«Идентификация» - иллюзорное самоотождествление читателя с миром читаемого произведения.
Поздний Изер:
«Антропологический поворот» литературоведения: изучение того, как в разные исторические эпохи функционирует художественный вымысел, каким потребностям он соответствует. Антропологически ориентированное изучение литературы позволит вернуть литературе и литературоведению то положение в культурном пространстве, которое они, казалось бы, утратили в эпоху господства аудио-визуальных средств информации и прагматически ориентированных исследований.
Постструктурализм обосновал ошибочность любых интерпретаций и их безграничную множественность => нужно перестать изобретать новые способы интерпретации и сосредоточиться на исследовании тех функций литературы, благодаря которым она «сопровождает человечество с самого начала его исторической памяти».
Антропология литературы должна объяснить, «зачем у нас существует такой коммуникативный медиум, как литература, и почему мы постоянно его обновляем», какие антропологические потребности и нужды он удовлетворяет и что он «открывает нам относительно нашего собственного человеческого устройства».
Ответ: художественный вымысел позволяет осуществить «волнующе свободный доступ» к сложно постигаемым аспектам человеческой жизни.
«Зачем же мы создали этот способ представления [художественный вымысел] и почему он сопровождал нас всю нашу историю? Можно ответить определенно: желание не воспроизводить уже имеющееся, но найти подход к тому, что иначе нам недоступно. Мы не имеем доступа, например, к началам, концам или "основам", из которых мы исходим. Начало и конец есть рамки реальности, которые мы не в состоянии ощутить на собственном опыте или познать научно. Существуют такие модусы переживания и представления, как самоидентичность или любовь, реальность которых столь же неоспорима для нас, как и тот факт, что мы никогда не знаем точно, что это такое. Очевидно, однако, что мы не готовы признать границы познания и нам необходимы образы, чтобы передать неведомое» (Изер, «К антропологии художественной литературы»).
Художественный вымысел «расширяет человеческое», способствует «самопросвещению» и самопониманию человека, активизируя в его сознании процесс саморефлексии. В свою очередь, работа читателя, стимулируемая литературным вымыслом, способствует «объяснению и становлению реальности».
Исследование функций художественного вымысла в разные исторические эпохи. Антропология литературы могла бы «диагносцировать условия человеческого существования» данной эпохи, выявить те ценности, желания, нужды и потребности, которые выразили себя только в форме художественного вымысла - «обратная сторона культуры». Доступ к ней для исследователя возможен только через исследование литературных образов, созданных в рамках данного времени, ибо образы воображаемого «питаются идеями и желаниями» эпохи, а те подчас не способны сохранить свое содержание вне того фантазийного воплощения, которое придает им литература.
