Форум »
Английская литература »
XIX век »
Чарльз Диккенс »
009_Художественные особенности, язык и стиль Диккенса
Это форум для студентов вуза.
Участие сторонних пользователей
не предусмотрено.
|
009_Художественные особенности, язык и стиль Диккенса - Форум
|
009_Художественные особенности, язык и стиль Диккенса
| |
| readeralexey | Дата: Понедельник, 05.06.2023, 23:20 | Сообщение # 1 |
 Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 495
Статус: Offline
| Каким образом синтаксис Диккенса, построение предложения отражает художественные цели писателя?
Как менялся (обогащался) стиль Диккенса на протяжении его творческой жизни?
Как различаются объективно-описательный и субъективно-оценочный стили Диккенса? Какие художественно-стилистические приемы используются для юмористически-гротескного и элегически-лирического описания?
Какова структура описательного абзаца у Диккенса?
Каким образом достигаются эффекты остранения и подтекста? Приведите примеры.
***
Прокомментируйте:
"Стояли последние дни поздней осени, и заходящее солнце, пробившись наконец сквозь пелену тумана, застилавшую его с самого утра, ярко засияло над маленьким уилтширским селением, лежащим на расстоянии небольшой прогулки от славного старого города Солсбери". ("Мартин Чезлуит", глава II)
"Место действия - классная комната в школе, простая, невзрачная, со сводчатым потолком, голыми стенами, а квадратный указательный палец говорившего внушительно подчеркивал каждое нравоучение... Внушительности слов содействовал квадратный лоб оратора, напоминавший крепкую стену, с бровями вместо фундамента, тогда как его глаза помещались в двух темных подвалах под сенью этой стены. Внушительности способствовал также и широкий рот говорившего с тонкими, резко очерченными губами. Внушительность поддерживал и его голос, деревянный, сухой и повелительный. Эффект усиливался и его волосами, которые торчали по краям плешивой головы наподобие сосновой плантации, предназначенной защищать от ветра ее блестящую поверхность, покрытую сплошь шишками, подобно корке пирога со сливами, точно этот череп служил тесной кладовой для твердых фактов, собранных в ней. Внешность оратора, дышавшая упорством, квадратный сюртук, квадратные ноги, квадратные плечи, даже галстук, приученный схватывать его за горло, точно несговорчивый факт, - все это, вместе взятое, способствовало внушительности произносимых им речей" (Тяженые времена, 1.1).
"Проходя недавно без определенной цели мимо собора св. Павла, мы свернули в переулок и, пройдя по нему несколько сот ярдов, очутились, как и следовало ожидать, перед Докторс-Коммонс.
Войдя на тихий, сумрачный двор, вымощенный камнем и окруженный с четырех сторон хмуро взирающими на него кирпичными домами, на дверях которых были выведены краской имена ученых законников, мы остановились перед низкой дверью, усаженной по зеленому сукну медными шляпками гвоздей, и, осторожно толкнув ее, очутились в помещении, сразу поразившем нас своими крохотными оконцами, темной резной панелью стен и полукруглым помостом в дальнем его конце, где сидели несколько важных джентльменов в париках и ярко-красных мантиях". (Очерки Боза, Докторс-Коммонс)
"Mrs. Tibbs was, beyond all dispute, the most tidy, fidgety, thrifty little personage that ever inhaled the smoke of London; and the house of Mrs. Tibbs was, decidedly, the neatest in all Great Coram Street. The area and the area-steps, and the street-door and the street-door steps, and the brass handle, and the door-plate, and the knocker and the fan-light, were all as clean and bright, as indefatigable white-washing, and hearth-stoning, and scrubbling and rubbing, could make them".
"Миссис Тибс была, бесспорно, самой аккуратной, самой хлопотливой и самой бережливой маленькой особой, когда-либо вдыхавшей лондонский дым; а дом миссис Тибс был, несомненно, самым чистеньким на всей Грейт-Корэм-стрит. И черный ход, и черная лестница, и парадная дверь, и парадное крыльцо, и медная ручка, и дощечка на двери, и дверной молоток, и полукруглое окошко над дверью сияли и сверкали, потому что их неутомимо белили, чистили пемзой, скребли и терли". («Очерки Боза», "Пансион")
"Последний пьяница, который еще доберется до света домой, только что прошел мимо заплетающейся походкой, горланя припев вчерашней застольной песни; последний бездомный бродяга, которого нищета выгнала на улицу, а полиция не удосужилась оттуда убрать, забился, дрожа от холода, в какой-нибудь угол между каменных стен, чтобы хоть во сне увидеть тепло и пищу. Пьяные, распутные, отверженные скрылись от человеческих взоров; более трезвые и добропорядочные жители столицы еще не восстали для дневных трудов, и на улицах господствует безмолвие смерти". («Очерки Боза» "Улицы утром").
"Лошадей впрягли - кучер влез на козлы - жирный парень поместился рядом с ним - распрощались - и экипаж с шумом покатился" (ПК, глава IV).
"Незнакомец вернулся, и мистер Тапмен вместе с ним. Незнакомец что-то ему шептал и смеялся. Маленький доктор жаждал его крови. Он ликует. Он одержал победу" (ПК глава II).
"Эта мысль внезапно пронеслась у нее в голове, - а что, если этот человек войдет в ту комнату, что, если он собирается убить дедушку! Она была близка к обмороку. Так оно и есть. Он вошел. Там горел свет. Теперь он уже был в комнате, а она, оцепенев - почти без сознания, - стояла и смотрела на все это" (ЛД глава XXX).
"Моя мать, чувствуя недомогание, в глубоком унынии сидела у камина, сквозь слезы смотрела на огонь и горестно размышляла о себе самой и о лишившемся отца маленьком незнакомце, чье появление на свет, весьма равнодушный к его прибытию, готовы были приветствовать несколько пакетов булавок в верхнем ящике комода, имевших пророческий смысл; итак, в тот ветреный мартовский день моя мать сидела у камина, притихшая и печальная, и с тоскою думала о том, что едва ли она выдержит благополучно предстоящее ей испытание; утирая слезы, она подняла глаза, посмотрела в окно и увидела незнакомую леди, идущую по саду" (ДК глава I).
"Тем не менее достоверно, что я увидел его в церкви у обедни и что он потом проводил нас домой. Он зашел к нам взглянуть на прекрасную герань, стоявшую на окне в гостиной. Мне показалось, что он не обращал, однако, на эту герань особенного внимания и только, собираясь уходить, попросил матушку, чтобы она дала ему с герани цветочек. Матушка пригласила его сорвать себе любой цветок, но он, к моему удивлению, не пожелал этого сделать. Тогда матушка сама сорвала цветок и подала его черноволосому джентльмену. Принимая цветок из рук в руки, он сказал, что никогда, никогда с ним не расстанется. Я подумал про себя, что он, должно быть, порядочно глуп, если не знает, что цветок этот через день или два совершенно осыпется" (ДК глава II).
"Я никак не мог понять, почему у Пеготти такой странный вид и почему она с такой охотой готова вернуться к крокодилам. Так или иначе, мы вернулись к этим чудовищам с радостной готовностью с моей стороны, и мы зарывали их яйца в песок, чтобы солнце высиживало их; и мы убегали от них, и оставляли в дураках, то и дело сворачивая в сторону, а этого они не умели делать быстро, потому что были очень неуклюжи; и мы бросались за ними в воду, подражая туземцам, и вонзали им в глотку острые палки; и, одним словом, мы прошли всю науку о крокодилах" (ДК глава II).
"И каждый раз, когда я слышу или читаю слово "Ярмут", в моей памяти встает воскресное утро на берегу, колокола, зовущие в церковь, маленькая Эмили, склонившая головку на мое плечо, Хэм, лениво швыряющий камешки в воду, и уже поднявшееся над морем солнце, с трудом пробивающееся сквозь густой туман и открывающее нам зрелище кораблей, похожих на собственные тени" (ДК глава III).
"...Здесь были мальчишки хохочущие, мальчишки поющие, мальчишки болтающие, мальчишки пляшущие, мальчишки воющие; мальчишки шаркали ногами по полу, мальчишки прыгали вокруг учителя, скаля зубы, гримасничая, передразнивая его за его спиной и перед его носом; издеваясь над его бедностью, над его ботинками, над его фраком, над его матерью, надо всем, что с ним связано и что должно было бы вызывать их уважение" (ДК глава VII).
На восточной стороне Канцлерской улицы, точнее - в переулке Кукс-Корт, выходящем на Карситор-стрит, торговец канцелярскими принадлежностями, мистер Снегсби, поставщик блюстителей закона, ведет свое дозволенное законом дело. Под сумрачной сенью Кукс-Корта, почти всегда погруженного в сумрак, мистер Снегсби торгует всякого рода бланками, потребными для судопроизводства, листами и свитками пергамента; бумагой - писчей, почтовой, вексельной, оберточной, белой, полубелой и промокательной; марками; канцелярскими гусиными перьями, стальными перьями, чернилами, резинками, копировальным угольным порошком, булавками, карандашами; сургучом и облатками; красной тесьмой и зелеными закладками; записными книжками, календарями, тетрадями для дневников и списками юристов; бечевками, линейками, чернильницами - стеклянными и свинцовыми, перочинными ножами, ножницами, шнуровальными иглами и другими мелкими металлическими изделиями, потребными для канцелярий, - словом, товарами столь разнообразными, что их не перечислить, и торгует он ими с тех пор, как отбыл срок ученичества и сделался компаньоном Пеффера. По этому случаю в Куке-Корте произошла своего рода революция - новая вывеска, намалеванная свежей краской и гласившая: "Пеффер и Снегсби", заменила старую, с надписью "Пеффер" (только), освященную временем, но уже неразборчивую. Потому неразборчивую, что копоть - этот "плющ Лондона" - цепко обвилась вокруг вывески с фамилией Пеффера и прильнула к его жилищу, которое, словно дерево, сплошь обросло этим "привязчивым паразитом". (ХД, глава Х)
"Какая связь между замком в Линкеншире, городским домом, Меркурием в пудре и местонахождением Джо, отринутого законом подметальщика улиц, на которого упал слабый луч света, когда он подметал ступеньки кладбища?
Какая связь может существовать между множеством людей в бесчисленных житейских коллизиях, которые странным образом сходятся вместе, несмотря на то, что находятся на противоположных сторонах разделяющей их бездны?" (ХД глава XVI).
"Был воскресный вечер в Лондоне - мрачный, душный и пасмурный. Церковные колокола всевозможных тонов, звонкие и глухие, звучные и надтреснутые, быстрые и мерные, трезвонили как бешеные, вызывая трескучее, безобразное эхо. Меланхолические улицы, одетые копотью, точно трауром, нагоняли жестокое уныние на тех, кому приходилось любоваться ими из окон. На каждом перекрестке, на каждой улице, почти за каждым углом звонил, гудел, дребезжал какой-нибудь унылый колокол, точно чума царила в городе и телеги с трупами разъезжали по всем направлениям. Все, что могло бы доставить развлечение утомленному народу, было заперто и закупорено. Ни картин, ни редких животных, ни диковинных цветов и растений, никаких естественных или искусственных чудес Старого света: на все наложено строжайшее табу, так что безобразным божкам Полинезии в Британском музее могло бы показаться, будто они вернулись на родину. Не на что взглянуть, кроме улиц, улиц, улиц. Негде развеять хандру, не на чем отвести душу. Изнуренному труженику оставалось только сравнивать однообразие седьмого дня с однообразием шести остальных дней недели, думать о том, как тошно ему живется, и выпутываться как знает, наилучшим или наихудшим способом, смотря по обстоятельствам" (КД глава III.)
"They paused for a moment on the steps of the portico, looking at the fresh perspective of the street in the autumn morning sun's bright rays, and then went down.
Went down into a modest life of usefulness and happiness. Went down to give a mother's care, in the fulness of time, to Fanny's neglected children no less than to their own, and to leave that lady going into Society for ever and a day. Went down to give a tender nurse and friend to Tip for some few years, who was never vexed by the great exactions he made of her, in return for the riches he might have given her if he had ever had them, and who lovingly closed his eyes upon the Marshalsea and all its blighted fruits. They went quietly down into the roaring streets, inseparable and blessed; and as they passed along in sunshine and in shade, the noisy and the eager, and the arrogant and the froward and the vain, fretted, and chafed, and made their usual uproar". (КД, глава XXXIV)
|
| |
| |
| salomiagudova | Дата: Суббота, 10.06.2023, 18:33 | Сообщение # 2 |
|
Подполковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 139
Статус: Offline
| Какие художественно-стилистические приемы используются для юмористически-гротескного описания?
Юмор занимает важное место в творчестве Диккенса. В более ранних романах юмора больше и это, по больше степени, добрый юмор. Это в первую очередь «Посмертные записки Пиквикского клуба». Однако чем дальше, тем серьезнее становились романы писателя, а на первое место выходит сатира, причем часто довольно едкая, при помощи которой он привлекал внимание читателей к определенным проблемам современного ему общества.
При юмористическом и сатирическом описании Диккенс часто прибегал к гротеску, когда он, например, выделял в персонаже какую-то черту. Сущность большинства персонажей Диккенса раскрывается в нескольких ярких деталях. Среди приемов гротеска у Диккенса можно назвать отождествление персонажа с его привычками, например, адвокат Джеггерс из романа «Большие надежды» неизменно тщательно моет руки после каждого клиента (а его клиенты это часто преступники и негодяи).
+++
Сообщение отредактировал salomiagudova - Суббота, 10.06.2023, 18:34 |
| |
| |
| alekssander-com29 | Дата: Воскресенье, 11.06.2023, 23:30 | Сообщение # 3 |
|
Подполковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 122
Статус: Offline
| Стиль Чарльза Диккенса в течение его творческой жизни прошел эволюцию, он развивался как писатель и его произведения развивались вместе с ним.
Одним из примеров такого прогресса является проработанность персонажей. Для сравнения можно взять Билла Сайкса из «Приключений Оливера Твиста» и мисс Хевишем из «Больших надежд». Оба являются антагонистами произведений, но детализация их характеров и историй явно разнится. В отличии от мисс Хевишем, мы не знаем ни предысторию персонажа, ни того, чем мотивирована его злоба по отношению к другим.
Еще одним отличием «раннего Диккенса» от «позднего» можно назвать его юмор, который является неотъемлемой частью всех творений писателя. Этот аспект развивался и прогрессировал в его произведениях, все больше уходя в сатиру, которая, в свою очередь, становилась все более едкой.
Также нельзя не отметить эволюцию структуры произведений Диккенса. Так, от очерков, не позволявших ему полностью раскрыть темы и персонажей, он перешел к романам, которые продолжили развитие. В качестве примера здесь отлично подойдет «Дэвид Копперфилд», являющийся романом воспитания, или «Холодный дом», в котором меняется манера повествования и часть романа рассказывается от лица юной героини Эстер вместо классического всеведущего рассказчика.
+++
Сообщение отредактировал alekssander-com29 - Среда, 14.06.2023, 16:43 |
| |
| |
| bondarenkodv7 | Дата: Четверг, 24.08.2023, 23:55 | Сообщение # 4 |
|
Лейтенант
Группа: Пользователи
Сообщений: 50
Статус: Offline
| Какова структура описательного абзаца у Диккенса?
Типическое движение собственно реалистического описания у Диккенса: от обобщения - к раздробленному рассмотрению отдельных форм явления и далее - к синтезу финала. Это и есть основа структуры диккенсовского абзаца.
Это можно увидеть на примере отрывков из глав "Докторс-Коммонс" и "Выборы приходского надзирателя" ("Очерки Боза"):
"Проходя недавно без определенной цели мимо собора св. Павла, мы свернули в переулок и, пройдя по нему несколько сот ярдов,
очутились, как и следовало ожидать, перед Докторс-Коммонс.
Войдя на тихий, сумрачный двор, вымощенный камнем и
окруженный с четырех сторон хмуро взирающими на него кирпичными домами, на
дверях которых были выведены краской имена ученых законников, мы остановились
перед низкой дверью, усаженной по зеленому сукну медными шляпками гвоздей, и,
осторожно толкнув ее, очутились в помещении, сразу поразившем нас своими
крохотными оконцами, темной резной панелью стен и полукруглым помостом в
дальнем его конце, где сидели несколько важных джентльменов в париках и
ярко-красных мантиях".
"Наш приход, как и все другие приходы, - это свой, обособленный мирок, и не со вчерашнего дня он расколот на две партии, и
хотя вражда между ними порой и утихала, она неизменно вспыхивала с удвоенной
силой, как только представлялся удобный случай. Вокруг местных налогов всех
видов - на ночных сторожей, на освещение улиц, на починку мостовых, на вывоз
нечистот, на церковь, на бедных - то и дело разгоралась жаркая битва".
Отметим, что два типа примеров, только что процитированных, отличаются по своим глагольным временам: ярко выраженная "очерковость", документальность рассказа чаще всего связана с употреблением настоящего времени (это и в позднейшем творчестве Диккенса будет так), между тем как употребление прошедшего времени связано чаще всего с сюжетным повествованием.
Daniil Bondarenko
Сообщение отредактировал bondarenkodv7 - Суббота, 02.09.2023, 18:41 |
| |
| |
|
|
