Форум »
Английская литература »
XIX век »
Чарльз Диккенс »
005_Лавка древностей
Это форум для студентов вуза.
Участие сторонних пользователей
не предусмотрено.
|
005_Лавка древностей - Форум
|
005_Лавка древностей
| |
| readeralexey | Дата: Пятница, 24.03.2023, 02:03 | Сообщение # 1 |
 Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 575
Статус: Offline
| В чем новизна "Лавки древностей" (1840-41) по сравнению с предшествующим (Николас Никльби) и последующим (Мартин Чезлуит) романами?
Как вы думаете, насколько значим для романа (сюжет, образ главной героини, тема смерти) автобиографический аспект (смерть Мэри Хогарт)?
Каковы фольклорные / сказочные мотивы и образы в романе? Как они функционируют и модифицируются в романе о современной жизни?
Каковы литературные прототипы (параллели) образа Нелл и "маленькой маркизы"?
Приведите примеры гротеска в романе.
Сравните Нелл и "маленькую маркизу" между собой (сходства и различия их образов, судьбы, отношения к труду).
Сравните Нелл и "маленькую маркизу" с женскими персонажами других ранних романов Диккенса (например, Мадлена и Кэт Никльби; сходства и различия их образов, судьбы, отношения к труду). Какими художественными средствами достигается это различие?
Прочитайте статью К. Атаровой "Малютка Нелл: pro et contra". Какую оценку образа Нелл вы разделяете?
***
Прокомментируйте:
"...Я намерен был окружить одинокую фигурку ребенка гротескными и дикими, хотя и не невозможными сотоварищами и собрать над ее невинным ликом и чистыми намерениями столь же странные и несовместимые с нею вещи, какими были те мрачные предметы, которые висели над ее изголовьем в начале ее истории".
(Предисловие Диккенса к роману ЛД)
"...В воображении моем носились все те же картины: мрачная лавка, рыцарские доспехи, словно привидения стоявшие вокруг стен, безобразные фигурки, скалившие на всех зубы, заржавленное железо, полусгнившее дерево, и посреди всего этого хлама, покрытого пылью, прелестная девочка, улыбающаяся во сне своим светлым, солнечным видениям"
(ЛД, глава I).
**
О маленькой Нелл, конечно, спорили и тогда, спорят и теперь. Одни просили Диккенса не убивать ее в конце книги; другие жалели, что он не убил ее в начале.
<...>
Читая Диккенса, мы снова и снова замечаем особую нежность к странным маленьким девочкам — к девочкам с очень ранним чувством долга, каким-то вундеркиндам добродетели. Знал ли он такую девочку? Умерла ли она и осталась в его памяти слишком бледной и неземной? Как бы то ни было, таких девочек много в его книгах. Крошка Доррит — одна из них, и Флоренс Домби с братом, и даже Агнес в детстве, и, конечно, маленькая Нелл. Ясно одно: как они ни прелестны, прелести детства в них нет. Они не дети, а "маленькие маменьки". Ребенок тем и хорош, тем и связан с другим миром, что он беззаботен, свободен от тягот, не похож на Нелл. Священный дар удивления ни разу не проявился в ней. На лице ее нет того прелестного, почти идиотского выражения, которое появляется на лице ребенка, когда он начинает догадываться, что в мире есть зло.
(Г. К. Честертон. "Чарльз Диккенс")
**
"С наступлением сумерек я отправился на Грин-стрит и, вступив во владение моей новой квартирой, заметил, что дом этот имеет уже одного-единственного жильца - бедную одинокую девочку с виду лет десяти; но она казалась измученной голодом, а такого рода страдания нередко старят детские лица. От этой покинутой девочки я узнал, что она ночевала и жила здесь одна еще задолго до моего приезда, и бедное создание, узнав, что я буду ее компаньоном в ночные часы, выразило огромную радость. Трудно было назвать этот дом большим, то есть он не был большим в каждом отдельном этаже, но так как в нем было четыре этажа, то он был достаточно велик для того, чтобы производить впечатление абсолютной пустоты; а от отсутствия мебели возня крыс на лестнице и в передней производила необыкновенный шум, так что, кроме чисто физических страданий от голода и холода, это покинутое дитя страдало еще больше от созданного ею самой страха привидений. Я мог ей обещать защиту от этих врагов: присутствие человека уже само по себе было защитой; а что касается другой и наиболее необходимой помощи, я, увы, очень мало мог ей предложить.
<...>
Как только мистер Брунелль появлялся, она тотчас же спускалась по лестнице вниз, чистила его ботинки, пальто и т. д., и, кроме тех случаев, когда ее вызывали для исполнения какого-нибудь поручения, она никогда не выходила из мрачного ада кухни наверх до тех пор, пока при наступлении сумерек мой долгожданный стук не вызывал ее маленькие дрожащие шаги к парадной двери. Однако о ее дневной жизни у меня было очень мало сведений, за исключением того, что я узнавал из ее собственных рассказов ночью, потому что, лишь только наступали часы работы, я видел, что мое отсутствие было бы желательно.
<...>
Это были голодающий студент и бедное, беспризорное дитя. Если отвлечься от своеобразия ее положения, то она не была, что называется, интересным ребенком. Она не была ни красивой, ни очень сообразительной, ни особенно приятной в манерах".
(Thomas de Quinceу, Confessions of an English Opium Eater, Tauchnitz Ed., Leipzig, 1910, p. 182 - 183)
Dickens In Camp
by Francis Bret Harte
Above the pines the moon was slowly drifting,
The river sang below;
The dim Sierras, far beyond, uplifting
Their minarets of snow.
The roaring camp-fire, with rude humor, painted
The ruddy tints of health
On haggard face and form that drooped and fainted
In the fierce race for wealth;
Till one arose, and from his pack`s scant treasure
A hoarded volume drew,
And cards were dropped from hands of listless leisure
To hear the tale anew.
And then, while round them shadows gathered faster,
And as the firelight fell,
He read aloud the book wherein the Master
Had writ of "Little Nell."
Perhaps `twas boyish fancy,--for the reader
Was youngest of them all,--
But, as he read, from clustering pine and cedar
A silence seemed to fall;
The fir-trees, gathering closer in the shadows,
Listened in every spray,
While the whole camp with "Nell" on English meadows
Wandered and lost their way.
And so in mountain solitudes--o`ertaken
As by some spell divine--
Their cares dropped from them like the needles shaken
From out the gusty pine.
Lost is that camp and wasted all its fire;
And he who wrought that spell?
Ah! towering pine and stately Kentish spire,
Ye have one tale to tell!
Lost is that camp, but let its fragrant story
Blend with the breath that thrills
With hop-vine`s incense all the pensive glory
That fills the Kentish hills.
And on that grave where English oak and holly
And laurel wreaths entwine,
Deem it not all a too presumptuous folly,
This spray of Western pine!
1870
|
| |
| |
| salomiagudova | Дата: Суббота, 10.06.2023, 18:27 | Сообщение # 2 |
|
Подполковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 139
Статус: Offline
| Насколько значим для романа автобиографический аспект (смерть Мэри Хогарт)?
После свадьбы Диккенса на Кэтрин Хогарт, к ним в дом переселилась Мэри, младшая сестра Кэтрин, чтобы помогать молодым супругам. Однако прожили они вместе недолго, так как 17-летняя Мэри, однажды вернувшись из театра, внезапно умерла (считается, что из-за проблем с сердцем). Диккенс и Мэри были очень близки. Писатель высоко ценил ее мнение и одной из первых (если не первой) давал читать свои романы. Внезапная и быстрая смерть Мэри стала для Диккенса трагедией. Он написал для нее такую эпитафию: «Young, beautiful, and good, God numbered her among his angels at the early age of seventeen».
Считается, что Мэри стала прототипом не только Нелл из «Лавки древностей», но и других женских персонажей Диккенса, например, Агнес из «Дэвида Копперфильда». С Мэри Нелл связывает не только внешность и характер (Нелл описывается как красивая, мягкая и невинная девочка), но и судьба, ведь Нелл тоже внезапно умирает. С одной стороны, между Нелл и Мэри и правда есть связь. Мне кажется, что нет ничего удивительного в том, что такое важное и трагичное событие в жизни Диккенса нашло отражение в его творчестве. Вполне возможно, что, создавая Нелл, Диккенс думал о своей названной младшей сестре Мэри. Может быть, если бы не смерть Мэри, Нелл бы осталась жива или не существовала вовсе. Но все же не стоит забывать о том, что даже когда писатель вдохновляется событиями и людьми из своей жизни, все это все равно проходит процесс творческой обработки. Даже если мы говорим о каком-то автобиографичном аспекте, «Лавка древностей» все равно остается художественным произведением.
+++
Сообщение отредактировал salomiagudova - Суббота, 10.06.2023, 18:29 |
| |
| |
| alekssander-com29 | Дата: Воскресенье, 11.06.2023, 23:23 | Сообщение # 3 |
|
Подполковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 122
Статус: Offline
| Приведите примеры гротеска в романе.
«Лавка древностей» Чарльза Диккенса наполнена элементами гротеска, как в описании персонажей и ситуаций, так и в общей атмосфере произведения. Так, одним из ярчайших примеров этого явления, на мой взгляд, является резкий контраст между наивностью, невинностью и несколько неловкой набожностью маленькой Нелл и теми испытаниями, которые ей выпали. То, через что героине пришлось пройти, настолько резко не совпадает с ее характером, что порой, при прочтении возникало ощущение не только гротескности, но и готичности происходящего.
Также, гротеск является одним из любимых средств Диккенса для описания персонажей, которых нужно наделить какими-либо особенностями или интересными чертами. Так, безумная тяга деда Нелл к азартным играм возведена в абсолют, исключая какое – либо проявление здравого смысла. Или, например, к такого рода гротеску можно отнести описание мисс Брасс, чья внешность и сходство с братом, доведенное до практически полной идентичности представляют собой пример Диккенсовского гротеска.
+++
|
| |
| |
| bondarenkodv7 | Дата: Четверг, 24.08.2023, 01:40 | Сообщение # 4 |
|
Лейтенант
Группа: Пользователи
Сообщений: 50
Статус: Offline
| Каковы фольклорные / сказочные мотивы и образы в романе? Как они функционируют и модифицируются в романе о современной жизни?
«Лавка древностей» указывает на наличие фольклорных элементов в творчестве Диккенса. Сказочные мотивы были уже в «Пиквикском клубе», но там они едва намечены и выявляют себя вне сюжета. Заметнее всего в творчестве Диккенса они выступают в «Лавке древностей» и в «Рождественских повестях». Это прямое свидетельство связи творчества Диккенса с фольклорной традицией, его глубокого и живого интереса к сказке, непосредственного воздействия на него знаменитых «арабских сказок», широко известных как «Сказки Шахразады», или «Тысяча и одна ночь», которые не только приобрели в Англии и в других европейских странах популярность, но и оказали заметное литературное влияние.
Сказочные мотивы в творчестве Диккенса сближены и соединены с реальным миром, с конкретными бытовыми и социальными сферами; они помогают передать особенность восприятия реальности маленькой героиней, придают ее облику трогательную поэтичность, возбуждают фантазию читателя.
С помощью сказочных и сказочно-романтических мотивов Диккенс создает образный мир, в котором, говоря словами гоголевского персонажа, «такая чертовщина водится, что прямо бери шапку да и улепетывай куда ноги несут».
++
Daniil Bondarenko
Сообщение отредактировал readeralexey - Суббота, 26.08.2023, 15:01 |
| |
| |
| readeralexey | Дата: Суббота, 26.08.2023, 15:04 | Сообщение # 5 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 575
Статус: Offline
| Цитата bondarenkodv7 (  ) С помощью сказочных и сказочно-романтических мотивов Диккенс создает образный мир, в котором, говоря словами гоголевского персонажа, «такая чертовщина водится, что прямо бери шапку да и улепетывай куда ноги несут».
Это может относиться к "Рождественским повестям" и вставным новеллам в "Пиквикском клубе". Но вряд ли к "Лавке древностей". Там разве что к Квилпу, да и то с натяжкой.
|
| |
| |
| dawa2311 | Дата: Воскресенье, 14.04.2024, 20:43 | Сообщение # 6 |
|
Лейтенант
Группа: Пользователи
Сообщений: 75
Статус: Offline
| Каковы фольклорные / сказочные мотивы и образы в романе? Как они функционируют и модифицируются в романе о современной жизни?
В основном сказочные мотивы у Чарльза Диккенса видны в цикле рождественских историй. Там обязательно присутствует чудо, позволяющее людям покаяться. Примером может быть Скрудж, который при помощи духов за одну ночь становится совсем другим человеком.
В поздних романах Диккенса сказочность передается через внутреннее состояние героев. Очень часто в романах Диккенса маленькие дети, в том числе и те дети, которые являются главными героями, проходят через очень серьезные испытания, обычно бывающие во взрослой жизни. Испытания и тяжелые судьбы, как будто, придают этим детям некую волшебную силу и даже наделяют их определенной степенью власти над взрослыми.
Маленькая Нелл в романе "Лавка древностей" не является исключением. На долю девочки выпало много испытаний. Она живет с дедушкой, который постоянно проигрывает деньги. Когда финансовое положение становится совсем трудным, Нелл вынуждена искать приюта у чужих людей. Но ее доброта при этом ничуть не становится меньше, а когда в конце произведения девочка умирает, старик не выдерживает этого горя и сходит с ума. И мне кажется, что это может быть примером той самой власти над взрослыми, о которой было сказано выше.
+++
Дарья Ткачёва
|
| |
| |
| marie05052001 | Дата: Четверг, 02.05.2024, 14:33 | Сообщение # 7 |
|
Лейтенант
Группа: Пользователи
Сообщений: 60
Статус: Offline
| Каковы литературные прототипы (параллели) образа Нелл и "маленькой маркизы"?
Нелл стала прототипом героини «Униженных и оскорбленных», а Маркиза напоминает Козетту. Она также живёт в голоде и нищете и работает на жестокую хозяйку.
Сравните Нелл и "маленькую маркизу" между собой (сходства и различия их образов, судьбы, отношения к труду).
Обе девочки - сироты. Они трудолюбивы, не жалуются на жизнь и охотно заботятся о других. Различия:
1) Дед Нелл не чаял в ней души, а Маркизу до знакомства с Диком никто не любил и не жалел.
2) Нелл умерла, а Маркиза получила образование, вышла замуж за Дика и была счастлива с ним.
Приведите примеры гротеска в романе.
Гротеск - чрезмерное преувеличение и сочетание неожиданных контрастов. Трое отрицательных персонажей изображены гротескно:
1) Квилп «ростом настоящий карлик, хотя голова и лицо этого карлика своими размерами были под стать только великану».
2) Брасс “держался подобострастно, но говорил весьма грубым голосом, а его приторные улыбочки вызывали такое чувство омерзения, что всякий, кто сталкивался с ним, предпочел бы, чтобы он злобно хмурился.”
3) “Цвет лица у мисс Брасс был желтый – точнее, грязно-желтый, зато на кончике ее веселенького носа в виде приятного контраста рдел здоровый румянец.”
++++
Сообщение отредактировал marie05052001 - Четверг, 02.05.2024, 14:34 |
| |
| |
| tsumskaa30 | Дата: Четверг, 09.05.2024, 11:51 | Сообщение # 8 |
|
Генерал-майор
Группа: Пользователи
Сообщений: 275
Статус: Offline
| Сравните Нелл и "маленькую маркизу" между собой (сходства и различия их образов, судьбы, отношения к труду).
В романе «Лавка древностей» Чарльз Диккенс изображает два ярких образа маленьких девочек – Нелл и «маленькую маркизу».
С одной стороны, кажется, что их судьбы очень похожи: обе они бедные, у обеих непростое детство. Так, Нелл живет с дедом-картежником, проигравшим все их имущество, из-за чего они вынуждены скитаться, становясь свидетелями горя людей, жизни, полной голода и страданий (в Черном краю). У «маркизы» не менее трудное детство: она работает на адвоката и его сестру и ведет подземное существование. Ее жестоко бьют, морят голодом, мучают. Можно сказать, что и Нелл, и «маленькая маркиза» – несчастные беспризорные дети. Однако обе страдалицы сумели сохранить в себе доброе начало, они с кротостью переносят лишения, не ропща. Девочки вынуждены трудиться, но их труд не жалок, он не порабощает их, не отупляет, не обезличивает. И Нелл, и «маленькая маркиза» не жалеют себя: малютка Нелл заботится о дедушке, выполняет все его просьбы, снисходительно относится к его азартной страсти, предотвращая возможные преступления. И «маркиза» нежно ухаживает за своим другом Диком во время болезни. Это хрупкие жалкие создания, обладающие невероятной духовной силой.
Однако с другой стороны, можно выявить ряд отличий между двумя героинями. Нелл представлена как идеализированный персонаж, ангел во плоти, чистый ребенок, невольно ставший взрослым. «Маленькая маркиза» же кажется более обыкновенным, живым ребенком. Она может и схитрить, и украсть еду, и подглядеть в замочную скважину. Нелл больше похожа на фею из сказки, а ее образу противопоставляется карлик Квилп, злодей-кредитор. Жизнь малюток имеет совершенно разный конец: если Нелл погибает от усталости и истощения, то «маркиза» выходит замуж за «прекрасного принца» – Дика. Конечно, их счастливая судьба может восприниматься как полусказочный конец, в то время как смерть ребенка, живущего в невыносимых условиях, кажется более реальной и оттого пугающей. Вполне понятно, читателям хотелось, чтобы и в жизни Нелл случилось чудо, но, по-видимому, Диккенс захотел обратиться к суровой реальности, душераздирающей, но правдивой.
++++
|
| |
| |
| katyadorniak | Дата: Суббота, 01.06.2024, 01:03 | Сообщение # 9 |
|
Генерал-майор
Группа: Пользователи
Сообщений: 293
Статус: Offline
| В чем новизна "Лавки древностей" (1840-41) по сравнению с предшествующим (Николас Никльби) и последующим (Мартин Чезлуит) романами?
"Николас Никльби" - роман воспитания. Несмотря на некоторые гротескные и пародийные элементы, он далек от сказочного.
"Лавка древностей" представляет собой смесь реализма и сказочных мотивов. В отличие от своих предшественников, персонаж Маленькой Нелл отличается более выраженным чувством пафоса и моральной аллегории. Фольклорные и сказочные образы, такие как невинный главный герой и
карикатурно мерзкий злодей - карлик, забравший лавку дедушки Нелл, служат для усиления эмоциональной вовлеченности читателя.
"Мартин Чезлуит" - роман, в котором исчезает однозначное, сказочное зло. Зло в нем уже обыденно, в отличии от "Николаса Никльби" и "Лавки древностей".
Таким образом, "Лавка древностей" отличается от романов до него и после сказочностью повествования и утрированностью некоторых элементов (зло, добро, характер персонажей, образ главной героини).
+++
EkaterinaDolzhenkova
Сообщение отредактировал katyadorniak - Пятница, 07.06.2024, 23:54 |
| |
| |
| abalakinan27 | Дата: Воскресенье, 02.06.2024, 23:48 | Сообщение # 10 |
|
Полковник
Группа: Пользователи
Сообщений: 249
Статус: Offline
| Каковы фольклорные / сказочные мотивы и образы в романе? Как они функционируют и модифицируются в романе о современной жизни?
В романе "Лавка древностей" Диккенса присутствуют множество фольклорных и сказочных мотивов и образов. Они используются для создания атмосферы, отражения характеров персонажей и выражения общественной критики. Например, чистосердечие и доброта Нелл напоминают добрую сказочную принцессу, которая сталкивается с трудностями и остается верной себе. Можно также упомянуть мотив путешествия, который является центральным в сказках. Путешествие Нелл и её деда является как буквальным, так и метафорическим путем к самопознанию. Также мы видим яркий контраст между добром и злом, который является ключевым в фольклоре.
Эти мотивы функционируют в романе для подчеркивания различий между невинностью и испорченностью, для критики общества того времени, особенно его отношения к детям и старикам.
Модификация этих мотивов в контексте современной жизни может быть интерпретирована как показатель того, что некоторые аспекты человеческой природы остаются неизменными, несмотря на социальные изменения. Диккенс использует их для того, чтобы показать, что существуют некоторые универсальные истины, актуальные в любую эпоху.
+++
Сообщение отредактировал abalakinan27 - Воскресенье, 02.06.2024, 23:49 |
| |
| |
| lori9520 | Дата: Суббота, 31.05.2025, 09:37 | Сообщение # 11 |
|
Лейтенант
Группа: Пользователи
Сообщений: 45
Статус: Offline
| В чем новизна "Лавки древностей" (1840–41) по сравнению с предшествующим (Николас Никльби) и последующим (Мартин Чезлуит) романами?
У Диккенса, в ранний период, когда ему свойственно было писать в русле метода романтического реализма сложилась устоявшаяся схема, по которой он представлял читателям судьбу героя, как правило ребенка, который, несмотря на свой свет, чистоту и доброту души, оказывается один на один с жестоким миром, который желает его сломить, подделать под себя или развратить, не говоря уже о множественных испытаниях взросления в тяжелейших условиях бедности и несправедливости. Он стремится к счастью и, примиряясь с обществом, достигает желаемого благополучия, иными словами – “счастливого конца”. Так было в "Николасе Никльби", и к этой модели он потом вернется в последующем своем романе "Мартин Чезлуит". "Лавка древностей" содержит в себе память о трагической судьбе сестры писателя. По мере выхода романа частями, читатели с трепетом следят за жизнью маленькой Нэл, так особенно всем полюбившейся. И хотя для Диккенса характерна автобиографичность персонажей, он всегда их осмысляет и художественно обрабатывает согласно сюжету, но здесь ему пришлось нарушить привычный прием, который гарантировал счастье многострадальным его героям. И как бы ни умоляли читатели, он оставался непреклонен в том, чем заканчивается судьба Нэл, а именно трагической смертью. Публика была безутешна. Вместе с тем на смену реализма появляются впервые фольклорные мотивы. Это в дальнейшем будет перекликаться с "Рождественской песней".
++
Сообщение отредактировал lori9520 - Четверг, 05.06.2025, 09:47 |
| |
| |
| sophianesterenok | Дата: Суббота, 31.05.2025, 20:02 | Сообщение # 12 |
 Лейтенант
Группа: Пользователи
Сообщений: 59
Статус: Offline
| Каковы фольклорные / сказочные мотивы и образы в романе? Как они функционируют и модифицируются в романе о современной жизни?
Мне кажется, одним из главных сказочных образов является идеализированный характер трудолюбивой героини-девочки (в лице Нелл), который мы находим во многих народных сказках. То, что труд описывается как приятный для нее, несмотря на тяжелые условия (и на то, каким мы видим труд в других произведениях, посвященным социальным проблемам), похоже на сказку и так же, как сами сказки, выполняет "воспитательную" функцию.
+++
|
| |
| |
| windelola | Дата: Воскресенье, 01.06.2025, 02:36 | Сообщение # 13 |
|
Лейтенант
Группа: Пользователи
Сообщений: 54
Статус: Offline
| Приведите примеры гротеска в романе.
Вместо тысячи слов я просто процитирую первые три главы с выделением в описаниях персонажей и их монологах нужных слов жирным шрифтом:
Kit was a shock-headed, shambling, awkward lad with an uncommonly wide mouth, very red cheeks, a turned-up nose, and certainly the most comical expression of face I ever saw. He stopped short at the door on seeing a stranger, twirled in his hand a perfectly round old hat without any vestige of a brim, and resting himself now on one leg and now on the other and changing them constantly, stood in the doorway, looking into the parlour with the most extraordinary leer I ever beheld. I entertained a grateful feeling towards the boy from that minute, for I felt that he was the comedy of the child’s life.<...>
The lad had a remarkable manner of standing sideways as he spoke, and thrusting his head forward over his shoulder, as if he could not get at his voice without that accompanying action. I think he would have amused one anywhere, but the child’s exquisite enjoyment of his oddity, and the relief it was to find that there was something she associated with merriment in a place that appeared so unsuited to her, were quite irresistible. It was a great point too that Kit himself was flattered by the sensation he created, and after several efforts to preserve his gravity, burst into a loud roar, and so stood with his mouth wide open and his eyes nearly shut, laughing violently.
As for Kit himself (whose laugh had been all the time one of that sort which very little would change into a cry) he carried a large slice of bread and meat and a mug of beer into a corner, and applied himself to disposing of them with great voracity. <...> Kit, who in despatching his bread and meat had been swallowing two-thirds of his knife at every mouthful with the coolness of a juggler, stopped short in his operations on being thus appealed to, and bawled ‘Nobody isn’t such a fool as to say he doosn’t,’ after which he incapacitated himself for further conversation by taking a most prodigious sandwich at one bite.
The child was closely followed by an elderly man of remarkably hard features and forbidding aspect, and so low in stature as to be quite a dwarf, though his head and face were large enough for the body of a giant. His black eyes were restless, sly, and cunning; his mouth and chin, bristly with the stubble of a coarse hard beard; and his complexion was one of that kind which never looks clean or wholesome. But what added most to the grotesque expression of his face was a ghastly smile, which, appearing to be the mere result of habit and to have no connection with any mirthful or complacent feeling, constantly revealed the few discoloured fangs that were yet scattered in his mouth, and gave him the aspect of a panting dog. His dress consisted of a large high-crowned hat, a worn dark suit, a pair of capacious shoes, and a dirty white neckerchief sufficiently limp and crumpled to disclose the greater portion of his wiry throat. Such hair as he had was of a grizzled black, cut short and straight upon his temples, and hanging in a frowzy fringe about his ears. His hands, which were of a rough, coarse grain, were very dirty; his fingernails were crooked, long, and yellow.
‘Before I leave the gay and festive scene, and halls of dazzling light, sir,’ said Mr Swiveller, ‘I will with your permission, attempt a slight remark. I came here, sir, this day, under the impression that the old min was friendly.’‘Proceed, sir,’ said Daniel Quilp; for the orator had made a sudden stop.‘Inspired by this idea and the sentiments it awakened, sir, and feeling as a mutual friend that badgering, baiting, and bullying, was not the sort of thing calculated to expand the souls and promote the social harmony of the contending parties, I took upon myself to suggest a course which is THE course to be adopted to the present occasion. Will you allow me to whisper half a syllable, sir?
<...> The dwarf nodded. Mr Swiveller drew back and nodded likewise, then drew a little further back and nodded again, and so on. By these means he in time reached the door, where he gave a great cough to attract the dwarf’s attention and gain an opportunity of expressing in dumb show, the closest confidence and most inviolable secrecy. Having performed the serious pantomime that was necessary for the due conveyance of these idea, he cast himself upon his friend’s track, and vanished.
What would I do if I was in your case?’ said the dwarf.‘Something violent, no doubt.’‘You’re right there,’ returned the little man, highly gratified by the compliment, for such he evidently considered it; and grinning like a devil as he rubbed his dirty hands together. <...> The creature appeared quite horrible with his monstrous head and little body, as he rubbed his hands slowly round, and round, and round again — with something fantastic even in his manner of performing this slight action — and, dropping his shaggy brows and cocking his chin in the air, glanced upward with a stealthy look of exultation that an imp might have copied and appropriated to himself.
++++
|
| |
| |
|
|
