Здесь я стоял с открытой головой,
Себя отдав пустыне мировой,
И в этот миг властительной любви
Мой дух, о Вольность, встретился с тобой.

С.Т. Кольридж
("Франция: Ода"; перевод М. Лозинского)

Вы, груды скал, где я стою над бездной
И в бездне над потоком различаю
Верхи столетних сосен, превращенных
Зияющей стремниною в кустарник, -
Скажите мне, зачем над ней я медлю…

…Как прекрасен,
Как царственно-прекрасен мир земной,
Как величав во всех своих явленьях!
Лишь мы, что назвались его царями,
Лишь мы, смешенье праха с божеством,
Равно и праху чуждые и небу,
Мрачим своею двойственной природой
Его чело спокойное, волнуясь
То жаждою возвыситься до неба,
То жалкою привязанностью к праху…

Дж. Г. Байрон ("Манфред", I, 2, перевод И.А. Бунина)

Иль горы, волны, небеса — не часть
Моей души, а я не часть вселенной?
И, к ним узнав возвышенную страсть,
Не лучше ль бросить этот мир презренный?

(Байрон, «Чайльд-Гарольд»)