Филологическое изучение проповеди — интересная и насущная задача, поскольку речь идет об особом случае использования языка, особом функциональном стиле. Проповедь — это не просто жанр ораторского искусства. Как иконопись и церковное пение, проповедь является органической частью богослужения. Она призвана без искажений транслировать Священное Предание, служить духовно-нравственному просвещению пасомых, побуждать их к действию, укреплять связь священника с паствой, и, главное, быть частью таинственной, благодатной жизни Церкви, являть непрестанное действие Святого Духа в мире. Проповедь требует особого контекста восприятия, особого настроя слушателей и особого отношения их к говорящему. Действенность проповеди зависит от благодатного содействия Святого Духа, поэтому проповедничество — яркий пример синергии, соработничества человека и Бога.
По всем этим причинам дипломная работа Андрея Андреевича Щеголяева, посвященная средствам выразительности языка проповеди, является в высшей степени уместной и ожидаемой в нашем вузе. В текстах шести англоязычных проповедников автору удалось выделить ряд наиболее употребительных средств и приемов и проследить их реализацию на примерах нескольких проповедей каждого автора. Работу предваряет теоретическая глава, где оговариваются термины и понятия, в рамках которых выводы работы представляются вполне обоснованными и убедительными.
При этом работа вызывает ряд вопросов как общего, так и частного характера.
Главный общий вопрос касается объекта исследования. В работе неоднократно упоминается (с. 6, 8), что проповедь является устным речевым жанром. В этой связи не вполне понятно решение ограничить объект исследования письменными текстами, исключая тем самым важнейшие аспекты эмфазы, связанные с просодией. Это представляется искусственным ограничением, тем более, что в работе (с. 14-15) говорится о доступности проповедей через Интернет — добавим, не только текстов, но и аудио- и видеозаписей.
<...>
В структуре работы вызывает вопрос целесообразность раздела 1.2, где дается исторический обзор англоязычной проповеди с древних времен до ХХ века. Огромный временной охват неизбежно превращает этот обзор в выборочное перечисление имен с упоминанием лишь дат жизни и конфессиональной принадлежности проповедника. <...> К сожалению, в этом разделе отсутствует какая-либо характеристика наследия упоминаемых проповедников или хотя бы описание тенденций и особенностей проповеди в ту или иную эпоху. Завершается раздел обзором современной англоязычной православной проповеди, и здесь возникает вопрос — в какой степени она следует традициям национальной инославной проповеди, обширная панорама которой дается выше, а в какой — традициям православной проповеди на других языках, о которой в работе ничего не сказано.
Во второй главе работы сомнения вызывает правомерность применения к православной проповеди двух из пяти функций языка. Это прежде всего эмотивная функция, по поводу которой в работе сказано: «Для аудитории очень важна эмоция говорящего. В большей степени отражает религиозность, чем назидательность (часто возникает при описании проповедником личного религиозного опыта или важных событий, в том числе из Священного Писания)» (с. 17-18). Возникает вопрос, каким образом эмотивная функция выражает религиозность и насколько эмоции вообще уместны и желательны в православной проповеди. Как известно, православная традиция крайне настороженно относится к проявлениям эмоциональности, будь то в церковном пении, иконописи или проповеди.
Другой вопрос вызывает применение понятия «фатическая функция языка» к языку проповеди. Все примеры фатической функции, приводимые в работе, не кажутся убедительными. <...>
Характеризуя стиль проповеди о. Фомы Хопко, автор отмечает обильное цитирование им Священного Писания и Святых Отцов. Остается неясным, можно ли отнести стилистику цитируемых проповедником источников к стилистике самой проповеди — или же цитируемые тексты нужно выносить за рамки стилистического анализа языка проповеди. Между тем, на с. 44 примеры евангельских метафор приводятся в общем списке стилистических особенностей разбираемой проповеди.
Подчеркнем, что многие из высказанных замечаний носят характер вопросов и рекомендаций. Другие обусловлены объективными трудностями лингвистического анализа проповедей, которые трудно оценивать по привычным шаблонам светских жанров, для них требуется смещение оценочных критериев по линии «оригинальность — традиционность», «укорененность в Предании — индивидуальное авторство». Мы имеем дело с жанром церковной словесности, для которого, возможно, лингвистам вообще следует сформулировать особую функцию языка, в дополнение к уже имеющимся. Но это отдельная большая тема, а мне остается сказать, что дипломная работа А. А. Щеголяева является законченным самостоятельным исследованием, соответствует квалификационным требованиям и заслуживает высокой оценки.
