Глостер Да, женщинам Эдвард почет окажет! О, если бы все силы, кровь и мозг Он истощил, чтоб не произошло Вовек от чресл его надежной ветви, Которая могла бы мне пресечь К златому дню желанную дорогу! Все ж между мною и желаньем сердца, - Коль даже сгинет линия прямая Распутного Эдварда, - встанет Кларенс, Иль Генрих с юным сыном Эдуардом: Они со всем потомством их незваным Займут места, пред тем как сяду я. И это сгубит замыслы мои! Что ж, должен только грезить я о власти, Как человек, стоящий на мысу, С тоскою смотрит на далекий берег, Куда хотелось бы ему ступить, - Мечтает он, чтоб шаг поспел за взором, Бранит он море, что препоной служит, И говорит: "Всю б вычерпал я воду, Чтобы свой путь по суше совершить", - Так я мечтаю о венце далеком, Так все браню, что на пути стоит, Так говорю: "Все сокрушу преграды" И льщу себя несбыточной надеждой. Взор слишком быстр, и сердце слишком дерзко: Руке и силе не поспеть за ними. Но если Ричард не получит царства, - Каких ему ждать радостей от мира? Найду ль блаженство я в объятьях женских И наряжусь ли в яркие одежды - Пленять красавиц взором и речами? О жалкая мечта! Ее достигнуть Трудней, чем двадцать обрести корон. Я в чреве матери любовью проклят: Чтоб мне не знать ее законов нежных, Она природу подкупила взяткой, И та свела, как прут сухой, мне руку, И на спину мне взгромоздила гору, Где, надо мной глумясь, сидит уродство; И ноги сделала длины неравной; Всем членам придала несоразмерность: Стал я, как хаос иль как медвежонок, Что матерью своею не облизан И не воспринял образа ее. Таков ли я, чтобы меня любили? О, дикий бред - питать такую мысль! Но раз иной нет радости мне в мире, Как притеснять, повелевать, царить Над теми, кто красивее меня, - Пусть о венце мечта мне будет небом. Всю жизнь мне будет мир казаться адом, Пока над этим туловищем гадким Не увенчает голову корона. И все ж не знаю, как стяжать корону, Стоят меж мной и троном много жизней. Как заблудившийся в лесу терновом, Что рвет шипы и сам изорван ими, Путь ищет и сбивается с пути, Не зная, как пробиться на простор, Но вырваться отчаянно стремясь, - Так мучусь я, чтоб захватить корону; И я от этих лютых мук избавлюсь, Расчистив путь кровавым топором. Что ж, я могу с улыбкой убивать, Кричать: "Я рад!" - когда на сердце скорбь, И увлажнять слезой притворной щеки И принимать любое выраженье. Людей сгублю я больше, чем сирена, И больше их убью, чем василиск; Я стану речь держать, как мудрый Нестор, Обманывать хитрее, чем Улисс, И как Синон, возьму вторую Трою; Игрой цветов сравнюсь с хамелеоном; Быстрей Протея облики сменяя, В коварстве превзойду Макиавелли. Ужели так венца не получу? Будь вдвое дальше он, его схвачу. (Уходит.) ("Генрих VI" Часть третья, III, 2) ** Глостер ...я не знаю Ни жалости, ни страха, ни любви. Да, правда все, что Генрих говорил: От матери своей я часто слышал, Что я пришел на свет вперед ногами. Что ж, разве мне спешить не надлежало, Чтобы сгубить лишившего нас прав? Дивилась бабка, женщины кричали: "Спаси, господь! Он родился с зубами!" Таков я был, и это означало, Что буду я рычать и грызть, как пес. Раз небо мне дало такое тело, Пусть ад и дух мой также искривит. Нет братьев у меня - не схож я с ними; И пусть любовь, что бороды седые Зовут святой, живет в сердцах людей, Похожих друг на друга, - не во мне. Один я. - Кларенс, берегись: ты застишь Мне свет, - я черный день тебе готовлю. Я брату нашепчу таких пророчеств, Что станет Эдуард за жизнь страшиться; Чтоб страх унять, твоею смертью стану. И Генриха и принца нет в живых. Сперва тебе, потом другим черед. Пусть низок я, но ввысь мой путь ведет. ("Генрих VI" Часть третья, V, 6) *** Но я не создан для забав любовных, Для нежного гляденья в зеркала; Я груб; величья не хватает мне, Чтоб важничать пред нимфою распутной. Меня природа лживая согнула И обделила красотой и ростом. Уродлив, исковеркан и до срока Я послан в мир живой; я недоделан, - Такой убогий и хромой, что псы, Когда пред ними ковыляю, лают. Чем в этот мирный и тщедушный век Мне наслаждаться? Разве что глядеть На тень мою, что солнце удлиняет, Да толковать мне о своем уродстве? Раз не дано любовными речами Мне занимать болтливый пышный век, Решился стать я подлецом и проклял Ленивые забавы мирных дней. Я клеветой, внушением опасным О прорицаньях пьяных и о снах Смертельную вражду посеял в братьях - Меж братом Кларенсом и королем. И если так же справедлив и верен Король Эдвард, как я лукав и лжив, Сегодня будет Кларенс в заключенье, Ибо предсказано, что буква Г Убьет наследников Эдварда. Мысли, На дно души нырните! - Вот и Кларенс! ("Ричард III", I, 1) ** Герцогиня Йоркская Ты сын ли мой? Король Ричард Да, слава богу, и отцу и вам. Герцогиня Йоркская Тогда без гнева гнев мой выноси. Король Ричард На вас похож я нравом, герцогиня, И я упреки плохо выношу. Герцогиня Йоркская О, дай сказать! Король Ричард Но слушать я не буду. Герцогиня Йоркская В словах я буду ласковой и кроткой. Король Ричард И краткой, матушка: я тороплюсь. Герцогиня Йоркская Торопишься? А я тебя ждала, Бог весть как, в смертных муках и страданьях. Король Ричард И вот, чтоб прекратить их, я родился. Герцогиня Йоркская Родился ты, клянусь распятьем я, - И стала адом бедная земля. Младенчество твое мне тяжким было, И школьником ты бешен был и дик, И юношей неукротим и дерзок, А возмужав, ты стал хитер, коварен, Высокомерен и кровав, - опасен Тем, что под простотой ты злобу скрыл. Назвать ты можешь ли единый час, Когда меня порадовал собой? Король Ричард Да нет, пожалуй; разве что случайно, Когда вы завтракали без меня. Когда вам так не мил я, мне позвольте, Не оскорбляя вашу милость видом, Идти в поход. Бей, барабан! Герцогиня Йоркская Послушай! Король Ричард Горьки слова у вас. Герцогиня Йоркская Одно лишь слово; С тобой не буду больше говорить. Король Ричард Ну! Герцогиня Йоркская Иль справедливо бог тебя убьет, Не дав с победою домой вернуться, Иль я умру от старости и горя, - Но я тебя уж больше не увижу. Носи с собой тягчайшее проклятье; Пусть утомит тебя оно в день битвы Твоих доспехов тяжких тяжелей! На стороне врагов - мои молитвы, И души нежные детей Эдварда Подымут дух у недругов твоих, Им принесут победу и успех. Кровав ты был, и кровью кончишь ты; Жил в сраме - и умрешь средь срамоты. (Уходит.) ("Ричард III", IV, 4) ** Король Ричард Коня сменить! Перевяжите раны! Помилуй, боже! - Шш... Все это сон. О совесть робкая, как мучишь ты! Огни синеют. Мертв полночный час. В поту холодном трепетное тело. Боюсь себя? Ведь никого здесь нет. Я - я, и Ричард Ричардом любим. Убийца здесь? Нет! Да! Убийца я! Бежать? Но от себя? И от чего? От мести. Сам себе я буду мстить? Увы, люблю себя. За что? ,3а благо, Что самому себе принес? Увы! Скорее сам себя я ненавижу За зло, что самому себе нанес! Подлец я! Нет, я лгу, я не подлец! Шут, похвали себя. Шут, не хвались. У совести моей сто языков, Все разные рассказывают сказки, Но каждый подлецом меня зовет. Я клятвы нарушал - как много раз! Я счет убийствам страшным потерял. Грехи мои - чернее нет грехов - В суде толпятся и кричат: "Виновен!" Отчаянье! Никто меня не любит. Никто, когда умру, не пожалеет. Как им жалеть, когда в самом себе К себе я жалости не нахожу? Казалось мне, все души мной убитых Сошлись в шатер и каждый звал на утро Возмездие на голову мою. <...> Идите ж, господа, все по местам, Да не смутят пустые сны наш дух: Ведь совесть - слово, созданное трусом, Чтоб сильных напугать и остеречь. Кулак нам - совесть, и закон нам - меч. Сомкнитесь, смело на врага вперед, Не в рай, так в ад наш тесный строй войдет. <...> В груди забилась тысяча сердец. Вперед знамена - и врага разите! Старинный наш пароль, "святой Георг", Вдохни в нас злобу огненных драконов! Над шлемами победа реет. В бой! ("Ричард III", V, 3) Раб, жизнь свою поставил я и буду Стоять, покуда кончится игра. Мне кажется, шесть Ричмондов здесь в поле! Убил я пятерых, но цел единый. Коня, коня! Венец мой за коня! ("Ричард III", V, 5)